- У тебя чудесный мальчик, Марта. Да хранит тебя и его Мать! – Гизела улыбнулась, отведя взгляд от крепыша со светлым пушком на макушке, сосредоточенно сосущего материнскую грудь, и поднялась. Кто-то другой возможно не уловил бы лёгкого вздоха, слетевшего с уст графини, но жена старшего сына деревенского старосты - почтенного Ульриха – слишком давно и слишком хорошо знала свою госпожу.
- Гела, - покосившись на дверь, мало ли, вдруг кто из домочадцев услышит, потом хлопот не оберёшься, - а у вас больше ничего? – понизив голос, спросила молодая женщина молочную сестру.
Графиня ответила коротким взглядом и Марта ощутила укол жалости: чего ещё ждать, если мужу за пятьдесят, а жене чуть ли не в два раза меньше. Спасибо Богам, что хоть дочь Геле послали.
- Мне пора, пока охрана весь сбитень у твоей свекрови не выпила, - слегка улыбнулась Гизела, накидывая на плечи плотный плащ с меховым подбоем. Попав в круг света, отбрасываемый оплывающей на столе свечой, остро блеснуло серебро сначала застёжки-фибулы, выполненной искусным мастером в виде волчьей головы с глазами из лазурита, а потом тяжёлого старинного браслета на тонком запястье женщины.
- Дождь ведь, - осторожно заметила Марта. – Может послать в замок за возком или носилками?
- Не на край света ехать, не размокну, - едва заметное озорство, мелькнувшее в голосе, напомнило Марте ту резвую девочку с которой они много лет назад наперегонки носились по коридорам и лестницам Вороньей горы.   
- Доброго вечера, Гела.
- Доброго вечера, Марта.   
С пола неторопливо поднялся могучий, не уступающий ростом матёрому волку, пёс в снежно-белой лохматой шубе и неслышной тенью пошёл рядом с хозяйкой.
Донца пузатых глиняных кружек едва успели сопрокоснуться со столешницей, как охрана графини уже оказалась на ногах.
- Благодарю за гостеприимство, почтенный Ульрих, почтенная Хелена, - кивнула хозяевам Гизела.   
- Миледи? – старший из двух рослых, схожих между собой – а как же, братья ведь – стражников позволил себе короткий вопрос.
- Домой, Курт, - подтвердила графиня.
Дорога была знакомой – отпусти поводья и лошадь сама довезёт – но младший из братьев Маттиас всё-таки высек огонь и зажёг прихваченный в дорогу факел: мало ли что. Вот только толку от него оказалось мало – пламя проиграло воде и жалобно зашипев, погасло, едва всадники отъехали от дома старосты.
- Эх, мага бы сюда, - обронил Курт, когда деревня скрылась за поворотом, - он бы нам тучи разогнал.
- Не знаю маг или нет, - Гизела чуть сдвинула капюшон, прислушиваясь к чему-то впереди, - но гости у нас точно будут.
- Опять кто-то в Поросячьей Радости застрял, - определил Маттиас. – Что прикажете, миледи?
- Езжай в замок обходным путём, предупреди графа, а мы с Куртом узнаем, кого угораздило путешествовать в такую погоду.
Путешествовал, как оказалось, целый караван – даже на глаз повозок в нём было куда поболе десятка и Гизела начала догадываться, кого везут и куда едут все эти люди. А увидев, как вышедшую из самого большого возка девушку тут же почтительно подхватили и понесли вперёд, окончательно уверилась в своей догадке.
Догнать мужчину и его, почти наверняка, царственную ношу для иноходца Гизелы было детской игрой.
- Ваше высочество, - на безупречном керстовском обратилась к девушке Гизела, покинув седло. - Полагаю, верхом вы сможете добраться быстрее. Мой конь отлично знает дорогу в замок, Ветер выдержит и вас, и вашего спутника. Позвольте представиться – графиня Эберхарц.

Отредактировано Gisela Wolfheim (2019-04-21 17:08:02)

Догадки Гизелы оправдались – в ловушку раскисшей дороги, и в самом деле, попался поезд невесты принца. Спрашивать кто же такой, хм, «умный» выбирал путь, женщина не стала: сейчас надо как можно скорее доставить девочку в тепло.
- Я уже отправила человека в замок, он предупредит графа и приведёт помощь. А вам, ваше высочество, следует поторопиться – пребывание под холодным дождём не прибавляет здоровья, особенно девушке.
Гизела уже приготовилась к уговорам, невольно вспомнив ухищрения, к которым приходилось прибегать, чтобы Изабелла съела кашу. С восьмилетней девочкой справиться куда сложнее, чем с восемнадцатилетней девушкой, но придётся тратить время.
К счастью, среди свиты царевны всё же нашёлся толковый человек, потому что очень быстро с ними рядом появились пятеро верховых охранников, один из которых поднял царевну в седло. Гизеле помощь не требовалась – графиня взлетела на спину своего вороного, почти не коснувшись стремян.
«Настоящая северянка!» - отметила Гизела, когда капюшон плаща царевны слетел от порыва ветра, открывая светлые, это было заметно даже в стылом осеннем полумраке, волосы.
- Позвольте, ваше высочество, - подъехав вплотную, Гизела сняла с изнанки своего плаща запасную фибулу – совсем простую, старой работы, в виде лука. Мягко, почти по-матерински поправила девушке капюшон:
- Прячьтесь поглубже, ваше высочество, как мышка в норку, - и аккуратно сколола края ткани, не позволяя разойтись. Да, была война, да, керстовчане не перестали быть врагами, но видеть врага в юной замёрзшей девочке, которая того и гляди начнёт стучать зубами – увольте, это надо совсем не ладить с собственным разумом.
Не дожидаясь ответа царевны на свои действия, Гизела отъехала в сторону и негромко скомандовала:
- Домой, мальчик, домой, - её саму было не слишком хорошо видно – ни тёмный плащ, ни вороной конь не способствовали, - а белый пёс послужил весьма неплохим ориентиром.
- Ваше высочество, прошу вас следовать за нами. Верхом мы здесь проедем, а повозки пройдут другим путём.

Замок Вольфхейм. Некоторое время спустя.
     
- Так и стригут, так и стригут по сторонам глазами, словно у нас за каждым гобеленом по магу запрятано. Как бы ещё с перепугу оружьем тыкать не начали… - кругленькая седая старушка блеснула не по-старчески ясными зеленовато-серыми глазами. – Чудные люди – разве можно гостя обидеть? Хорошо, хоть нашу речь понимают, а то совсем плохо было бы.
- Не начнут, няня, - Гизела поправила гребень в волосах и обернулась от зеркала. – В свите царевны дураков не отправят, новая война сейчас не нужна ни нам, ни керстовчанам.
- Услышали бы тебя боги, деточка, - старушка отступила на шаг и не удержалась от вздоха, глядя на молодую женщину:
- Вылитая Эльфрида, да пребудет её душа в объятьях Матери. Только ты теперь старше матушки своей. Она-то совсем молоденькой нас оставила. 
Гизела лишь грустно улыбнулась, - ту, что дала ей жизнь, она не помнила, - расправляя складки платья. Цвета воронов – чёрный и серебряный. Цвета волков – синий и серебряный.
Сегодня она была в синем.
- Вот теперь можно навестить нашу гостью.
Об официальном приёме и речи не было - люди устали, промокли, замёрзли, - но узнать, всем ли гости довольны и не нужно ли им чего, святой долг хозяйки.

«Точь-в-точь муравейник!» - первое, что пришло Гизеле в голову, едва графиня переступила порог своих покоев. Навстречу хозяйке чаще всего попадались деловито снующие взад-вперёд служанки с самой разнообразной ношей – кто со стопкой простыней и подушек, кто с подносом еды, кто с ведром воды. В круговерти юбок и чепчиков мелькали и слуги, таскающие жаровни для комнат, дрова для каминов, камни, которые согреют в огне и положат в постель.
Долговязый малый с копной соломенных волос, засмотревшись на висевший на стене гобелен, едва не грохнул прямо под ноги женщине охапку свеженаколотых поленьев. Всю замковую прислугу Гизела отлично знала – и в лицо, и по именам, и как обычных людей, со своими привычками и слабостями. А этого парня явно прислали на подмогу из деревни.
- Простите, миледи, - тут же склонился в поклоне коренастый темноволосый мужчина средних лет. – Племяннику моему не доводилось раньше в замке бывать, вот и растерялся малость.
- Со всеми бывает, Гюнтер, да и не случилось ведь ничего, - спокойно ответила графиня.
И, уже удаляясь, услышала, как за спиной раздалось деловитое: «За мной иди да рот закрой, не зевай по сторонам!»
Самая лучшая проверка для прислуги – неожиданное прибытие большого количества гостей. И кажется, пока волноваться не стоило: каждый знал, что нужно делать, а кто не знал, того к делу приставляли – лишних рук в Вольфхайме, сегодня, наверняка, не было.
- Что совсем нет? Это ты, наверное, плохо смотрела! – сначала до слуха женщины долетел заговорщический шёпот, а потом стали видны две девичьи фигурки, замершие у узкого окна по правую руку.
- Честное слово, Лотта, нету у них рогов! – девушка, бывшая чуть пониже ростом, тряхнула головой так резко, что подпрыгнули её льняные кудряшки.
- А хвост, Труди, хвост есть?
- И кто же у нас такой страшный объявился? – подойдя ближе, спросила Гизела, слегка улыбнувшись, - Что прямо с рогами и хвостом.
- М-миледи, - девушка с толстой каштановой косой чуть не уронила пустой поднос, который держала подмышкой, - говорят, что это маги на керстовских инквизиторов такое проклятье наложили, потому что они самые из всех злые. Менестрель один на ярмарке рассказывал.
- Сдаётся мне, - усмехнулась графиня, - что такое можно смолоть не меньше, чем после третьей бутыли. Забудь про эти глупости, Лотта, и больше ни у кого не спрашивай – не следует оскорблять гостей, распространяя пьяные бредни.
- Да, миледи, - раздался дружный, в два голоса ответ и девушки, присев в книксене, исчезли, радуясь, что легко отделались.
А Гизела, идя к комнатам, где разместили высокородную гостью, завязала на память мысленный узелок: «Лотту к царевне и её свите не допускать, сдержанности в ней мало».
В массивную, украшенную искусной резьбой дверь, Гизела почтительно постучала, предупреждая и, войдя, остановилась у порога:
- Ваше высочество, вы позволите? Как вы себя чувствуете?

Отредактировано Gisela Wolfheim (2019-04-30 10:45:18)

«Её высочество воспитывали, как истинную дочь правителя: прежде всего, надо позаботиться о своих людях, а потом уже – о себе», - отметила Гизела.
- Не волнуйтесь, ваше высочество, все ваши люди уже в замке – отогреваются и ужинают. И, разумеется, услуги лекаря будут предоставлены всем, кому это понадобится. Болезнь проще предупредить, чем лечить.
А как вы себя чувствуете? – мягко, но в то же время настойчиво, ещё раз осведомилась Гизела, опустилась в кресло и расправила складки платья. – Простуда весьма коварна и не хотелось бы, чтобы по вине Поросячьей Радости, к принцу Фридриху приехала шмыгающая носом и оглушительно чихающая невеста.
Графиня протянула руки к пляшущим за каминной оградкой ало-золотым языкам пламени – почему-то в последнее время у неё очень быстро замерзали руки – и пояснила:
- Тот участок дороги, где застряли повозки вашего каравана, в некотором роде, местная достопримечательность. Прадед моего супруга был очень обеспокоен тем, что на пути образовалась такая напасть: это место и засыпали, и прорывали канавы для отвода воды, и замостить пытались – ничего не помогало. После очередной неудачной попытки граф рассердился и сказал, что туда только свиней теперь стоит выпускать, пусть хоть им радость будет. С тех пор так его и называют – Поросячья Радость.
Обычно проводники, по крайней мере, те кто сам бывал у нас, а не изучал путь лишь по карте, выбирают в дождь другую дорогу – она немного длиннее, но без топких мест.
Ваши девушки в соседней комнате, - Гизела не сомневалась, что царевна сейчас чувствует себя неуютно. Оставалось только надеяться, что воображение не успело нарисовать ей слишком много ужасов, иначе девушка не выспится, - вы в любой момент можете их позвать, ваше высочество. И не беспокойтесь: гостям в Вольфхайме ничто не угрожает. Мы чтим обычаи.

Искренний интерес, с которым царевна слушала историю о Поросячьей Радости, напомнил Гизеле о сказках, которые она рассказывала дочери по вечерам. Изабелла слушала волшебные истории с таким же блеском в глазах.
«Может быть, получится исправить первое впечатление девочки о Дурмгарде?» - подумала графиня и предложила:
— Если хотите, ваше высочество, я расскажу вам о том, почему у графов Эберхарц на гербе волк, а замок называется «Волчьим домом».
Глубокий мягкий голос женщины разлился по комнате, сплетая кружево слов: 
— «Жил-был король, и было у него три сына. Престол король решил передать самому достойному, а потому сказал сыновьям:
— Идите-ка вы по белу свету. Кто достанет мне три самых чудных чуда на свете, тому и королевством править. А чудеса эти — белый ворон, чудо-кобылица и чудо-красавица.
Пошли принцы удачи искать. Много дней идут, видят — дорога раздваивается. Старшие братья договорились идти вместе, а младший один пошел.
Идет, думу думает – где же эти чуда достать, когда он про них ничего и не слышал? А дорога тем временем в большой глухой лес свернула и превратилась в узенькую тропку. Вдруг видит принц — сидит поперёк тропинки матёрый волк, не объехать его, не обойти.
Потянул принц меч из ножен – негоже королевскому сыну звериным обедом становиться, да присмотрелся и видит, что волк переднюю лапу на весу держит. Пожалел зверя принц, подошёл к нему и увидел, что в лапу волка колючка острая впилась, да вошла глубоко: самому зверю не достать.
Убрал принц меч, снял с пояса кинжал и выдернул колючку. Подумал принц, что волк теперь убежит и даст ему пройти, а волк вдруг заговорил:
— Ты мне помог и я тебе добром отплачу. Куда идешь, принц?
Рассказал принц.
— Что ж, помогу я тебе добыть три самых чудных чуда на свете, — пообещал волк.
И пошли они вместе. Идут, видят деревню - волк показал принцу на самый богатый дом и говорит:
— Белый ворон живет у хозяев этого дома. Будет он твой. — И убежал.
Зашел королевич в дом, попросилcя переночевать,  утром спрашивает у хозяев, не продадут ли они ему белого ворона.
— Не продадим, — отвечают хозяева. — Приведи нам чудо-кобылицу, на нее белого ворона обменяем, пожалуй.
Ударили на этом по рукам, и пошел принц искать чудо-кобылицу. А у деревни ждет его волк. Выслушал он рассказ принца и говорит:
— Ну вот, считай, что белый ворон твой. А чтоб чудо-кобылицу добыть, слушайся меня.
Пошли они дальше. Бредут уж несколько дней и подходят к городу.
— Здесь, — говорит волк, — найдешь чудо-кобылицу.
Расстались они, как и в первый раз, и просится принц в одном доме на ночлег. Встретили его хорошо, а как уходить поутру, спрашивает принц хозяев, не отдадут ли они ему чудо-кобылицу. Согласился хозяин.
— Только, — говорит, — взамен добудь для моего старшего сына чудо-красавицу. Приведешь ее, твоя чудо-кобылица.
Принц обещал и пошел дальше. Выходит из деревни, а там уж его волк дожидается.
— Вот и второе чудо, считай, твое. Теперь на третьем не оплошай, это дело самое трудное.
Идут они дальше. Сколько времени ни прошло, а только стоит на их пути в густом лесу большой дворец, и никого-то во дворце не видать. Волк и говорит принцу:
— Жди меня через три дня на закате. Здесь живет чудо-красавица, да она заколдована: сидит баюкает чудо-чудовище. На третью ночь в полночь ее украдешь. Иди пока, попроси ночлега на постоялом дворе, что неподалеку, а там и возвращайся ко времени.
Через три дня встречаются они, а волк уж ключ от замка раздобыл. Дает волк ключ принцу:
— Как пробьет двенадцать, вставь ключ в замочную скважину. Да ступай потише, башмаками не греми. Утром снова встретимся.
Сказал и ушел.
Ждет принц своего часа и, как забило в соседней деревне полночь, потихоньку-потихоньку подходит к замку и вставляет ключ в скважину. Открыл двери, снимает башмаки. Видит, сидит чудо-красавица, самая распрекрасная на свете, а у нее на коленях чудо-чудовище спит. Спит, ничего не слышит. Развязал принц красавицын передник; в этом переднике они вдвоем чудо-чудовище и перенесли, в кресло уложили, разбудить не разбудили. Тихонько оба к дверям прошагали, вышли крадучись и на два оборота замок заперли. Только не убереглись: звякнул ключ в замке, чудо-чудовище проснулось и ну бушевать! Всю комнату разнесло — как это оно без няньки осталось и выйти наружу не может?
А принц с чудо-красавицей радуются: она — что на свободе, а он — что чудо-красавицу спас. Всю ночь брели по лесу, а утром глядь — навстречу волк.
— Через несколько дней пойдем с тобой за чудо-кобылицей, — говорит.
Не хочет принц менять чудо-красавицу на чудо-кобылицу — полюбил он чудо-красавицу больше жизни. А волк его утешает:
— И красавица будет твоя. Бери у хозяев чудо-кобылицу, взнуздай ее, садись в седло, а как уезжать, попроси взглянуть на красавицу. Протянет она тебе руку, а ты ее подымай скорей на чудо-кобылицу, шпоры в бока и был таков.
Как сказал волк, все так и вышло. Пустился принц вскачь на чудо-кобылице и с чудо-красавицей, покричали-покричали хозяева, да видят — не догонишь.
Едет принц туда, где белый ворон живет, а навстречу опять волк.
— Повезло тебе, принц, теперь слушай меня дальше. Пойдешь за белым вороном, проси к нему клетку, а напоследок зерна ему на дорогу. Отправятся хозяева за зерном, а ты клетку в охапку и бегом!
Так все и вышло. Бросились хозяева за принцем вдогонку, да куда! Всех увел принц — и чудо-красавицу, и чудо-кобылицу, и белого ворона.
Увел и в тот же день решил ехать к отцу. А тут снова волк выходит из лесу.
— Послушай еще, — говорит. — По пути у вас будет город, в городе холм. На холме стража  с колодниками. Колодники-то — братья твои. Будешь мимо них проезжать, не говори ни слова, что бы ни случилось. А то беда!
Обещал принц так и сделать. Въезжает на холм, видит: стражники двух колодников ведут. Остановился принц. Забыл, что волк наказывал, и спрашивает:
— А нельзя их освободить? Я заплачу! — И освободил братьев.
Пошли дальше все вместе: и три брата, и три чуда. Только стали старшие братья младшему завидовать и порешили от брата как ни то избавиться, а чудесами завладеть.
— Давай, — старший брат среднему предлагает, когда они на ночлег остановились, — младшего в колодец бросим, никто сюда не ходит, он уж мхом порос, а чудо-чудеса себе возьмем.
Так братья и сделали. Домой вернулись и чудо-чудеса с собой привезли.
Лежит принц на дне колодца— расшибся так, что пошевелиться сил нет. И в колодце темно, и наверху ночь глубокая. Тут, на счастье, волк объявился.
— Не послушался ты меня! Так бы тебе и умереть в колодце. Отсюда не скоро выберешься. Да только я как смогу, так тебе помогу.
Стал волк принцу еду носить. Каждый день носит. Много ли, мало ли времени так прошло, а однажды волк и говорит:
— Попробую тебя вытащить. Только сбегаю в поле, я там брошенную одежонку присмотрел, в неё чучело обрядить хозяева собрались.
Приносит волк одежонку, бросает королевичу в колодец. Тот оделся и спрашивает:
— А как же ты меня вытащишь? У тебя лестницы нет.
— Не твоя забота, — молвит волк. — Подожди ещё немного, мигом обернусь.
Сбегал волк в деревню и принес моток верёвки: один конец петлёй на себя накинул, другой — принцу сбросил. Подпрыгнул принц, изо всех сил схватился за веревку. Руками и зубами держится, как бы не отпустить. А волк изо всех сил тащит. Тащил-тащил и вытащил.
— Ну вот, — говорит. — Опять тебе повезло. Год и один день просидел ты в колодце. Если на этот раз меня послушаешь, еще повезет. Идем к ручью — умоешься, а то в деревне праздник. Увидят тебя, грязнулю, и арестуют, как бродягу. В деревню придешь, скорей нанимайся в работники, копи на дальнюю дорогу.
Пошел принц к ручью, умылся и в деревню зашагал. Там нанялся в работники, долго работал. Наконец заработал денег на дорогу и пустился домой, в путь далекий.
Подходит к отцовскому дому, а навстречу снова волк.
— Иди просись ночевать на конюшнях у отца. Поначалу тебя не узнают, примут, но в дом пускать не захотят. Ты молчи, а как станут жаловаться, что у них белый ворон заболел, умирает, скорей скажи, что ты лекарь и ворона вылечишь.
Так и вышло. Попросил принц принести ему белого ворона, погладил птицу, она и открыла глаза, задышала.
— Дайте ей зерна, — приказал принц.
Принесли зерна, ворон поклевал и совсем окреп.
Теперь уже принца оставили ночевать со слугами. Ночью опять приходит к принцу волк:
— Теперь тебе надо будет вылечить у них чудо-кобылицу, и она больна.
Вот вечером и говорят принцу:
— Чудо-кобылица заболела, того и гляди, умрет.
Не хотели оставлять принца еще на ночь, да он упросил, обещал кобылицу вылечить.
Заходит в стойло, а там кобылица лежит, ноги протянула, не пошевельнется. Погладил он ее, приласкал и позвал:
— Пойдем-ка, подружка!
Кобылица и встала на ноги. Он опять приласкал ее — она заржала.
— Дайте ей сена, — приказал принц, — кобылица ваша здорова.
Удивились королевские конюшие, доложили королю. Король обрадовался такому гостю, оставили королевича на ночь, принимают его с честью.
А ночью опять приходит к принцу волк:
— Завтра надобно, чтоб они тебя узнали. Пожалуются, что чудо-красавица больна и врачи ее вылечить не могут, а ты скажи, что, пожалуй, возьмешься за дело.
Вечером приходит принц в замок ночевать, а его не пускают. Говорят, чудо-красавица, невеста старшего королевича, заболела, не могут и свадьбу сыграть.
— А повидать ее можно?
Пошли королю доложить. Испугался король: увидит чудо-красавица такого оборванца — от страха сразу умрет. Старший сын и говорит отцу:
— Пусть его помоют да в мое платье переоденут.
Помыли принца, одели. Берет принц чудо-красавицу за руку и молвит:
— Что с вами, госпожа? В вашем возрасте радоваться да цвести надо, а не страдать да маяться.
Услыхала чудо-красавица голос знакомый, открыла глаза, вскрикнула и в обморок упала. Король и старшие сыновья испугались, думают, умерла. А чудо-красавица пришла в себя и бросилась младшему сыну на шею.
— Он, — кричит, — он! Он меня от чуда-чудовища спас! Его братья в колодец бросили!
Тут и король сына своего признал. Старших сыновей прогнал, а младшему на следующий день устроил свадьбу с чудо-красавицей. А потом, как и было обещано, король престол младшему сыну передал. Стал тот править королевством вместе с женой».
Говорят, - с улыбкой добавила Гизела, - что самый первый граф Эберхарц был внуком этого принца и так любил слушать историю о приключениях отца, что став взрослым, выбрал своим знаком волка.