[indent] Что-что, а праздники в Айриме умели устраивать! Балы, которые проходили в королевском дворце слыли самыми пышными, вино на них лилось рекой, а декорации и позолота на посуде поражали самых искушенных и даже венценосных гостей. Конечно, были и из ряда вон выходящие торжества, которые запоминались в череде праздников надолго. Одним из таких без ложной скромности стала год назад свадьба герцога Роусоншира и Элеоноры. Тысячи живых цветов украшали пиршественный зал, платье невесты и костюм жениха не уступали королевским нарядам по богатству росшива золотыми нитями и камнями, а шлейф вуали, скрывавшей лицо принцессы до объявления супругов, тянулся на пять метров за нею. Верхняя юбка платья уступала и стелилась лишь на половину этой длины, зато все компенсировал свадебный венец, сияние которого буквально ослепляло гостей, когда лучи солнца падали на драгоценности. Отец Норы был так счастлив тому, что дочь наконец-то выходит замуж, что удовлетворил каждый ее каприз и постарался сделать так, чтобы этот день надолго вошел в историю как самый пышный праздник… возможно у него и были шансы стать лучшим пиром десятилетия или даже двадцатипятилетия.
[indent]Но разве мог Эсмонд Эвердон знать, что его собственный первенец Эдмунд сделает все чтобы уничтожить славу праздника, организованного им? Что он будет плеваться ядом на каждого, кто только посмеет шепнуть «а вот прошлым летом…» и разъедаемый желчью завести и ревности, сделает все возможное, чтобы переплюнуть сестру? Герцогиня Эдвейн точно не думала, что когда-то сказанные в запале слова, ее ненормальный брат запомнит и - более того! - припомнит ей. И теперь, стоя перед новоиспеченным и торжественно коронованным королем, она кипела негодованием.
[indent]- Ты смеешь спрашивать об этом? - раздраженно поинтересовалась принцесса, - Твой эгоизм не знает предела! Ты устроил этот праздник, когда еще не кончился траур по нашему отцу! Ты осквернил его память своим безрассудным балагурством!

[indent] - Простите, Ваше Величество, - елейным голоском проговорила Нора, но в том церемонном обращении была лишь издевка, насмешка, но никак не уважение или восхищение. - Вы получите ровно столько уважения, сколько заслуживаете…
[indent]Означать эти слова могли только одно - что от принцессы ее коронованный брат не дождется и намека на признание. Да, она преклонила колени перед новым королем Литтона, да она поклялась ему в верности… но эту клятву она произносила лишь с одной целью - создать в глазах знати иллюзию единства, за которое всегда там ратовали литтонские монархи. Дать брату шанс на спокойное и честное правление, на которое она почти наивно надеялась и верила, что Эдмунд еще может одуматься и повзрослеть.  Что может быть что-то случится, и в его голове, увенчанной короной, появятся мысли не только о себе любимом, но и о народе, о королевстве… но надежда на это самой Элеоноре казалась почти безумной и глупой.
[indent]И следующее заявление новоявленного короля только подтвердило тщетность надежд Норы. она прекрасно знала, сколько времени занимает штамповка монет, вернее запуск новой штамповки… а еще слишком хорош знала брата и вряд ли тот бы утвердил первый же эскиз, скорее уж заставил монетных дел мастеров рисовать ему десятки вариантов, выбирая тот на котором он будет наиболее царственным. Потом этот эскиз перекладывали на металл для штампа и подгонка его занимала так же ни один день, чтобы рисунок ложился красиво. А показывать незавершенную роботу, которой брат не доволен, он бы точно не стал.
[indent]- И как давно у тебя уже есть монеты с твоим ясным ликом? - зло уточнила Элеонора, - Ты заказал их в день смерти нашего отца? Или угрозами заставил мастеров рисовать эскизы новых монет еще при его жизни? Ты осквернил последние дни жизни нашего отца своим алчным желанием скорее отнять его корону?!